Развитие психики ребенка по Вейкко Тэхкэ

Изначально организм ребенка функционирует на уровне физиологии и адаптируется к миру с помощью условных рефлексов. Память, а вместе с ней и психика, и чувства не существуют как таковые.

Идет медленный процесс усвоения сенсорных ощущений, связанных с состоянием удовлетворения, что в конце-концов приводит к зарождению психики.

Многократное и стабильное повторение состояния удовлетворения приводит к образованию первого следа памяти, состоящего из сенсорных ощущений, сопровождавших удовлетворение. Когда реальное удовлетворение невозможно, оно заменяется галлюцинацией - воспоминанием об удовлетворении в прошлом, откладывающим фрустрацию.
Состояние фрустрации, боли - игнорируются.

Чем больше восприятий удовлетворения, чем они предсказуемее во времени, однообразнее по сенсорным ощущениям, более адекватны напряжению потребности и синхронизированы с ними - тем крепче след памяти, а значит и психика. Слишком продолжительная фрустрация приводит к распаду психики и возвращению на предыдущую фазу.

В этот период, особенно важна отзывчивость ухаживающей фигуры, её адекватность и отсутствие частых смен фигуры.
Достаточно крепкая память об удовлетворении, позволяет психике включить в себя представление о фрустрации.

Галлюцинаций не всегда оказывается достаточно чтобы справиться с задержкой удовлетворения, и постепенно происходит различение реального и галлюцинаторного удовлетворений. Ребенок начинает воспринимать свой крик и его связь с удовлетворением. Таким образом происходит различие состояния удовлетворения и фрустрации, различие между тем, кто кричит (всемогущее Собственное Я) и источником удовлетворения (совершенной Хорошей Матерью).
Возникает агрессия, призванная уничтожить источник фрустрации и служащая репрезентацией чувства фрустрации. Вместе с агрессией возникает тревога, как реакция на возможность потери Собственного Я в процессе устранения страданий. Существование психического образа Собственного Я нераздельно связано с существованием образа Хорошей матери, всемогущей способностью первого управлять вторым и выносимостью фрустрации.

В переходе на эту фазу ключевую роль играют неизбежные периоды продолжительной неудовлетворенности ребенка и связь их продолжительности с криком ребенка.

Поддержание субъективного переживания Собственного Я, чувства жизненности, становится основным мотивом для всей дальнейшей структуризации психики. Это толкает ребенка к интернализации - присваиванию и трансформации определенных аспектов Других и внешнего мира в область Собственного Я.

Первым продуктом интернализации является интроект - первый образ Матери, который переживается во внутреннем мире ребенка как отдельное "психическое присутствие" и бессознательно контролируется, независимо от действительного присутствия и действий матери. Этот механизм напоминает галлюцинации на фазе недифференцированности, однако теперь вспоминается не физиологическое удовольствие, а "диалог" с Матерью.

В противовес пассивно переживаемым и магически контролируемым интроектам, с развитием моторных навыков функционально-селективные идентификации обеспечивают Собственное Я способами активного контроля в его стремлении к удовлетворению. Ребенок все лучше осознает величину, силу и власть матери, через её различные функциональные проявления, чувствует примитивную зависть и стыд, и желание впитать свойства Матери в представление о Собственном Я.

Условия этого процесса:
а) достаточное количество облегчающих тревогу интроецированных альтернатив удовлетворению;
б) подходящие примитивно идеализированные функциональные модели для идентификаций, обеспеченные матерью;
в) фрустрации, лежащие в адекватных пределах;
г) отзеркаливание - одобряющее и восхищенное отношение матери к практике и использованию функции ребенком.

Функционально-селективная идентификация, представляет собой двухфазный процесс, включающий как первоначальную идентификацию с функцией матери, так и последующую идентификацию со способом матери отзеркаливать ребенка как обладателя и исполнителя этой функции.

В Собственное Я включается все большее разнообразие функций, аффективных переживаний и образов Других. Ребенок все лучше осознает себя как субъект и оказывается все лучше информирован о воспринимаемом мире Других.

Для более продолжительного выдерживания фрустрации необходимо её включение в психику как объекта, это происходит благодаря созданию третьего образа - Абсолютно Плохой Матери. Теперь ярость можно направить на новый объект, врага, и та не будет представлять угрозу для Хорошей Матери.
По аналогии с тем как интроекция позволяла вспоминать удовлетворение при его отсутствии, теперь ребенок может вспоминать отсутствие фрустрации при её наличии. Неприятные чувства и качества Собственного Я проецируются на Плохую Мать, бесполезную и агрессивную и её присутствие отрицается. Плохая Мать так же служит контейнером для неприятных качеств реальной матери.

С добавлением нового образа в психику, а также, с укреплением Собственного Я и Хорошей Матери появляются альтернативные возможности для регрессии при невыдерживании фрустрации.

Как ни парадоксально, избыточная фрустрация теперь лишь укрепляет часть психики ребенка, а именно: Плохую Мать. Теперь при отсутствии удовлетворения, ребенок может позволить себе полностью уничтожить репрезентацию Хорошей матери, сохранив свою дифференцированность. Психика сохраняет репрезентацию Собственного Я благодаря разделению мира на Собственное Я и Плохую Мать. При этом все всемогущество Хорошей Матери присваивается Собственному Я.

Такое состояние все равно требует периодического удовлетворения потребностей, иначе разрушается образ всемогущего Собственного Я.

Альтернативно, так как Плохой Матери ничего не грозит, то идентификация с ней позволяет психике оставаться с двумя дифференцированными образами - плохим, никчемным Собственным Я и постепенно затухающим образом Хорошей Матери, до тех пор пока тот окончательно не исчезнет.

В то время как при "параноидном" решении переживание Хорошей Матери утрачивается через частичный отказ, как внутренний так и внешний, в случае "депрессивного" решения Хорошая Мать утрачивается по причинам, не зависящим от ребенка. "Депрессивное" решение позволяет перенести более продолжительную утрату матери нежели "Параноидная" позиция и требует, чтобы был запущен процесс функционально-селективных идентификаций.

По мере включения функций матери в Собственное Я их интроективные и проективные репрезентации оказываются не нужны. Вместо пассивно переживаемого присутствия Матери, появляется информативная репрезентация какого-либо аспекта матери, которая может восстанавливаться или удаляться из психики по воле ребенка. Такой процесс символизации развивается параллельно с развитием языка.
Информативные представления дифференцированы (в отличии от галлюцинаций) и воспринимаются как отличные от фактически существующей матери (в отличии от интроектов).

По мере накопления информативных репрезентаций формируется образ матери как целого, самостоятельного, обладающего индивидуальностью Другого.

В результате множественных функционально-селективных идентификаций Собственное Я и Другие приобретают индивидуальность. Собственное Я перестает быть состоянием-чувствами и становится тем, что испытывает эти чувства, и - в отличии от чувств - сохраняет стабильность. Мать перестает быть группой функций жизнеобеспечения, находящейся во владении Собственного Я и наделяется собственной личностью, которая может уходить и возвращаться.

Потеря магического контроля над матерью компенсируется активным контролем внутренней репрезентации матери.
Ребенок нуждается в знании и чувстве того, что он занимает соответствующее место в фантазиях матери, что он присутствует в ее внутреннем мире как любимый и принимаемый. Появляется осознание, что любовь матери не самоочевидна, а обусловлена поведением ребенка и отношением к ней. А так же озабоченность по поводу боли и страдания, которые он мог причинить Другому.
Акцент тревоги смещается с утраты Другого на утрату его любви, которая мотивирует Другого заботиться о ребенке.

Становится возможным идеализировать Других либо как образцы идеального Собственного Я, либо как объекты любви.

Оценочно-селективные идентификации мотивированы идеализацией Другого как сверхпредставителя своего рода, а также соревнованием с родителем в триадных отношениях. В то время как функционально-селективные идентификации обеспечивают Собственное Я новыми функциями, оценочно-селективные идентификации переносят наблюдаемые характерные черты с представления о Других на представление о Собственном Я. Ребенок пытается имитировать черты Другого, далее, в зависимости от отношения родителей, либо испытывает унижение, стыд и отказывается от имитации, либо - принятие и одобрение и идентифицирует себя с данной чертой характера.

Недостаточность и несоответствия в отзеркаливающих откликах идеального Другого на недавно завоеванное ребенком переживание Собственного Я как личности, может привести к переносу идеализации с фрустрирующего Другого на Собственное Я, что препятствует дальнейшему развитию - переходу к триадным отношениям.

Более экстремальные проблемы с отзеркаливанием, могут вести к регрессии к функциональному уровню переживания - потере константности Собственного Я и Другого.

Информативные идентификации осуществляются с субъективным эмоциональным переживанием Другого, мотивированы чувством одиночества и желанием восстановить связь с объектом любви. Они создают эмоционально выразительные представления внутренних миров Других и Собственного Я, делая возможными разделяемое переживание и эмпатическое понимание - новую форму близости, и наделяют ребенка способностью к различным эмоциям и их оттенкам.
Информативные идентификации основаны на всех доступных вербальных и невербальных, преднамеренных и случайных посланиях и сигналах от Других, которые содержат информацию о субъективном эмоциональном переживании Другого в данный момент в данной ситуации. Вытекающая идентификация с ощущаемым эмоциональным состоянием Другого ведет к субъективному эмоциональному переживанию, первоначально испытываемому как свое собственное.
В отличии от селективных идентификаций целью тут служит установление контакта и разделение внутреннего переживания. Самонаблюдение помогает осознать разделяемую природу своего переживания и сделать процесс идентификации информативным относительно внутренних миров обеих сторон.

Стоит упомянуть, что для ситуации реальной и полной потери Другого (смерти) Тэхкэ выделяет отдельный вид интернализации - психический процесс, через который Другой, до этого переживавшийся как существующий во внешнем мире, начинает переживаться как принадлежащий прошлому. Формирование такой репрезентации-воспоминания представляет собой интернализацию, ориентированную на реальность - это успешная проработка потери.

После установления константности Я и Другого ребенку становится доступен механизм вытеснения - большие области психического содержания могут становиться недоступными осознанию Собственным Я. Активное использование вытеснения дает начало динамическому бессознательному, в которое помещаются противоречивые и непереносимые части Собственного Я и представления о Других. Это помогает сохранению образов целостного и индивидуального Собственного Я и Другого одновременно с успешным встраиванием вытесненного опыта в психику.

Так же как дифференцированному переживанию Собственного Я серьезно угрожает фрустрация-агрессия до установления образа Абсолютно Плохой Матери в качестве необходимого функционального врага, недавно интегрированное переживание Собственного Я с индивидуальной идентичностью сходным образом подвергается особой угрозе вследствие фрустраций его диадных потребностей до возникновения индивидуального врага в форме триадного соперника.

Физическое сходство с отцом делает отца идеализируемым образцом для мальчика и запускает процесс оценочно-селективных идентификаций с ним. В то же время, мальчик, посредством процессов информативной идентификации, становится все больше знаком с внутренним миром своего главного объекта любви - матери. В её внутреннем мире он находит отца как человека, для которого мать сберегает важные и особенные части своей любви. Это делает отца соперником и приводит к триадным взаимоотношениям, которые будут иметь место наряду с уже сформированными диадными отношениями с каждым из родителей по-отдельности.

Для девочки мать склонна быть и главным объектом любви, и идеализируемым образцом. Так же как и мальчик она побуждается к конкуренции с отцом за любовь матери, но успех в этом соревновании невозможен из-за отсутствующей интернализации отца, идентификация с которым не поощряется родителями. После попыток соревнования с отцом, вызывающий чувство унижения, девочка неохотно заменяет мать отцом в качестве своего главного объекта любви, который ценит ее женскую идентичность. Отец становится объектом для информативных идентификаций, в его внутреннем мире обнаруживается мать как привилегированный объект любви и возникает соперничество с матерью.

Ребенок постепенно становится принуждаем к решению своей эдиповой дилеммы по многим причинам, включая постоянные удары по самооценке, страх утраты родительской любви, страх наказания, окрашенное амбивалентной ненавистью эдипальное соперничество.

Происходит интернализация эдиповых репрезентаций родителей в качестве конфликтных интроектов родителей, включающих фантазии и чувства, связанные с инцестуозными и убийственными желаниями, а также угрожающие родительские образы, противостоящие этим желаниям.
Последние формируют Сверх Я - набор моральных ориентиров, ценностей и идеалов, и помогают вытеснить первые в бессознательное. Конфликт с родителями переносится во внутрь психики ребенка, тем самым успешно разрешая конфликт с реальными родителями.

Эдипальные интернализации и вытеснения обуславливают несколько лет относительного спокойствия, позволяя протекание процессов обучения и расширение социальной сферы.
Латентный период продолжается, пока ребенок физически не созреет для взрослой сексуальной жизни, и, посредством идентификаций с новыми (неинцестуозными) Другими, станет возможной замена эдипальных интроектов.

Подростковый бунт производит впечатление в первую очередь борьбы между подростком и его нынешними родителями, но движущие им мощные силы обычно отражают болезненное высвобождение подростка от интроектов, порожденных эдиповыми интернализациями и вытеснениями.
Возрастание сексуального желания вновь активирует эдиповы образы, приводя к их экстернализации и сравнению с реальными родителями, разочарованию, лишению иллюзий, ярости и восстанию. Образы постепенно деидеализируются и интегрируются в развивающиеся, более реалистичные и достижимые образы идеального объекта любви и Собственного Я. Благодаря такой интернализации норм и идеалов становится возможным автономное переживание человеком себя как личности.